Два события, на первый взгляд не связанных между собой: в Ванкувере российская команда потерпела небывалое, блистательное поражение. А в Германии компания «Люфтганза», объявившая конкурс на лучшее название нового аэробуса А-380, с удивлением обнаружила, что с большим отрывом лидирует Stalingrad.
->>
Большой спорт уже давно не является мерилом человеческих возможностей – это соревнование капиталов, технологий и фармацевтов. Лозунг Пьера Кубертена «О, спорт, ты – мир!» куда правильнее было заменить на «О, спорт, ты – суррогат войны!» Но если для богатых стран спорт – это инструмент тщеславия, нечто вроде соревнования в количестве нобелевских лауреатов или продолжительности жизни населения, то для стран бедных спорт – утешение национальных комплексов и отдушина для населения. Кубинские подростки, молотящие друг друга на ринге, бразильские мальчишки, играющие на пляже в футбол, или русские девочки, рвущие связки в гимнастическом зале, – все это компенсация комплексов государства и народа. Советский Союз был государством в своем роде уникальным, одновременно и очень бедным, и очень богатым. За счет потрясающей массовости спорта, развитой системы отбора юных талантов и того уважения, которым пользовались чемпионы (широко ходили, к примеру, истории вроде «воры забрались в богатую квартиру, увидели в шкафу медали и кубки, написали записку с извинениями, оставили пять рублей за порчу замка и ушли, ничего не взяв), советская олимпийская сборная и впрямь была главным претендентом на победу практически в любой дисциплине.
Но время СССР ушло, а привычка к медалям осталась. Уж очень это было утешительно – и властям, и народу. «А также в области балета мы впереди планеты всей…» − ехидно пел Визбор еще в шестидесятые годы.
И медали были – какое-то время. Даже после того как СССР сменила Россия – были. Теперь время медалей уходит, давайте это признаем честно.
Разочарован в своих надеждах народ и ругает спортсменов. Президент советует спортивным чиновникам подать в отставку. Чиновники – неслыханное дело – отвечают, что дело вовсе не в них, а, может быть, даже в народе, не поставляющем достаточно будущих чемпионов…
Как ни странно, правы все. Да, упал уровень здоровья населения, подростки не гоняют мяч и не бегут в спортивные секции, а попивают пиво, качая с торрентов кино или рубясь по Инету в «Варкрафт». Да, чиновников больше волнует видимость успеха, чем настоящий успех. Да, спортсмены утратили тот советский патриотизм, что позволял порой совершать невозможное…
Но я хочу поговорить о другом.
О том, как авиакомпания «Люфтганза», объявившая конкурс на лучшее название своего первого суперсамолета А-380, попала под дружный натиск русских флешмоберов, продвигавших название Stalingrad. Кончилась эта история ожидаемо – «Люфтганза» сняла с голосования скандальное название.
Давайте уж признаем честно – это две ягоды не то что с одного поля, а вообще – с одного куста. И наш национальный плач по поводу позорного проигрыша Олимпиады, и злая «шутка» в адрес Германии – между прочим, на нынешний момент одного из лучших, если не лучшего партнера и союзника России в Европе, − все это горькие плоды национального унижения, попранной гордости.
Если нет возможности похвастаться АвтоВАЗом, если нет возможности гордиться милицией, если новая ракета регулярно падает в море, то остается гордиться былыми победами.
И спортивными, и военными.
Память о прошлом – и о поражениях, и о победах − необходима. Это тот фундамент, на котором стоит здание государства. Надежды на будущее необходимы. Это те этажи нашего общего дома, который мы хотим построить.
Только давайте задумаемся, те ли события нас печалят? О тех ли вещах мы готовы вновь и вновь напоминать миру?
Подвиг наших солдат в Сталинграде – это наша гордость. Но какое отношение великое сражение имеет к гражданскому самолету, великолепному самолету, построенному не нами? Да, спасибо немцам, что не повелись на провокацию, не назвали свой лайнер Stalingrad, что бы мы чувствовали тогда? Стыд и позор! Уж если захотели привязать свою историю к чужому успеху, так надо было предложить имя Gagarin как символ нашего мирного успеха, нашей радости, разделенной всем человечеством. И назвала бы «Люфтганза» самолет именем первого космонавта Земли, и можно было бы испытывать гордость за это имя.
Золотые олимпийские медали, победы в командном зачете – это замечательно. Но прежде чем мечтать об олимпийском золоте, может быть, стоит победить подростковый алкоголизм, задушить наркоманию, заняться здоровьем населения? По всей стране строят – действительно строят − спортивные объекты. От футбольных и хоккейных «коробок» во дворах и до стадионов. Вот это повод для гордости. Это залог будущих медалей, уж если так их хочется. Если сорван план по строительству спортивных сооружений, вот за это надо в первую очередь гнать с теплых мест поганой метлой ответственных чиновников.
Мы хотим всего и сразу. Мы действительного этого хотим, мы вспоминаем те победы, которыми Советский Союз мог гордиться. Мы хотим социальной защищенности, равенства перед законом, модернизации производства, внедрения инноваций, развития промышленности, новых машин, самолетов и ракет, построенных на наших заводах. Мы хотим сильной армии, да, мы ее хотим! Потому что мы живем в мире, где соседи не очень-то спешат разоружаться. И еще мы хотим много олимпийских медалей и чтобы все помнили о наших победах.
Давайте подумаем, что первично? Что для нас важнее? Двадцать золотых медалей на Олимпиаде? Или двадцать миллионов физкультурников (использую это уродливое словечко, потому что слово «фитнес» еще отвратительнее). Лишний раз напомнить окружающим, что мы победили во Второй мировой войне? Или укрепить свою армию, чтобы никто и никогда не решился затеять с нами Третью мировую?
…Нет, мне не стыдно, что мы плохо выступили на Олимпиаде. И мне не обидно, что немцы отвергли наш флешмоб. У нас куда больше поводов стыдиться и обижаться. И куда больше того, что стоит исправлять в первую очередь.
Когда-то и очень недолго я был врачом. Сейчас я бы не рискнул заниматься медициной… но кое-что все-таки помню. К примеру, что при лечении болезни можно лечить симптомы: сбивать температуру, поддерживать сердце, убирать боль. А можно (и нужно, конечно) бороться с причиной болезни – с тем, что вызывает температуру, боль, аритмию…
Так вот, олимпийский проигрыш – это всего лишь симптом.
Лечить надо основное заболевание.
Конечно, если мы знаем причину болезни. Конечно, если мы способны с ней бороться.
Тогда и медали будут.
И самолет, если захотим, можем назвать хоть «Сталинград», хоть «Гагарин». Но я бы все-таки проголосовал за «Гагарина».
(с) Сергей Лукьяненко
->>
Большой спорт уже давно не является мерилом человеческих возможностей – это соревнование капиталов, технологий и фармацевтов. Лозунг Пьера Кубертена «О, спорт, ты – мир!» куда правильнее было заменить на «О, спорт, ты – суррогат войны!» Но если для богатых стран спорт – это инструмент тщеславия, нечто вроде соревнования в количестве нобелевских лауреатов или продолжительности жизни населения, то для стран бедных спорт – утешение национальных комплексов и отдушина для населения. Кубинские подростки, молотящие друг друга на ринге, бразильские мальчишки, играющие на пляже в футбол, или русские девочки, рвущие связки в гимнастическом зале, – все это компенсация комплексов государства и народа. Советский Союз был государством в своем роде уникальным, одновременно и очень бедным, и очень богатым. За счет потрясающей массовости спорта, развитой системы отбора юных талантов и того уважения, которым пользовались чемпионы (широко ходили, к примеру, истории вроде «воры забрались в богатую квартиру, увидели в шкафу медали и кубки, написали записку с извинениями, оставили пять рублей за порчу замка и ушли, ничего не взяв), советская олимпийская сборная и впрямь была главным претендентом на победу практически в любой дисциплине.
Но время СССР ушло, а привычка к медалям осталась. Уж очень это было утешительно – и властям, и народу. «А также в области балета мы впереди планеты всей…» − ехидно пел Визбор еще в шестидесятые годы.
И медали были – какое-то время. Даже после того как СССР сменила Россия – были. Теперь время медалей уходит, давайте это признаем честно.
Разочарован в своих надеждах народ и ругает спортсменов. Президент советует спортивным чиновникам подать в отставку. Чиновники – неслыханное дело – отвечают, что дело вовсе не в них, а, может быть, даже в народе, не поставляющем достаточно будущих чемпионов…
Как ни странно, правы все. Да, упал уровень здоровья населения, подростки не гоняют мяч и не бегут в спортивные секции, а попивают пиво, качая с торрентов кино или рубясь по Инету в «Варкрафт». Да, чиновников больше волнует видимость успеха, чем настоящий успех. Да, спортсмены утратили тот советский патриотизм, что позволял порой совершать невозможное…
Но я хочу поговорить о другом.
О том, как авиакомпания «Люфтганза», объявившая конкурс на лучшее название своего первого суперсамолета А-380, попала под дружный натиск русских флешмоберов, продвигавших название Stalingrad. Кончилась эта история ожидаемо – «Люфтганза» сняла с голосования скандальное название.
Давайте уж признаем честно – это две ягоды не то что с одного поля, а вообще – с одного куста. И наш национальный плач по поводу позорного проигрыша Олимпиады, и злая «шутка» в адрес Германии – между прочим, на нынешний момент одного из лучших, если не лучшего партнера и союзника России в Европе, − все это горькие плоды национального унижения, попранной гордости.
Если нет возможности похвастаться АвтоВАЗом, если нет возможности гордиться милицией, если новая ракета регулярно падает в море, то остается гордиться былыми победами.
И спортивными, и военными.
Память о прошлом – и о поражениях, и о победах − необходима. Это тот фундамент, на котором стоит здание государства. Надежды на будущее необходимы. Это те этажи нашего общего дома, который мы хотим построить.
Только давайте задумаемся, те ли события нас печалят? О тех ли вещах мы готовы вновь и вновь напоминать миру?
Подвиг наших солдат в Сталинграде – это наша гордость. Но какое отношение великое сражение имеет к гражданскому самолету, великолепному самолету, построенному не нами? Да, спасибо немцам, что не повелись на провокацию, не назвали свой лайнер Stalingrad, что бы мы чувствовали тогда? Стыд и позор! Уж если захотели привязать свою историю к чужому успеху, так надо было предложить имя Gagarin как символ нашего мирного успеха, нашей радости, разделенной всем человечеством. И назвала бы «Люфтганза» самолет именем первого космонавта Земли, и можно было бы испытывать гордость за это имя.
Золотые олимпийские медали, победы в командном зачете – это замечательно. Но прежде чем мечтать об олимпийском золоте, может быть, стоит победить подростковый алкоголизм, задушить наркоманию, заняться здоровьем населения? По всей стране строят – действительно строят − спортивные объекты. От футбольных и хоккейных «коробок» во дворах и до стадионов. Вот это повод для гордости. Это залог будущих медалей, уж если так их хочется. Если сорван план по строительству спортивных сооружений, вот за это надо в первую очередь гнать с теплых мест поганой метлой ответственных чиновников.
Мы хотим всего и сразу. Мы действительного этого хотим, мы вспоминаем те победы, которыми Советский Союз мог гордиться. Мы хотим социальной защищенности, равенства перед законом, модернизации производства, внедрения инноваций, развития промышленности, новых машин, самолетов и ракет, построенных на наших заводах. Мы хотим сильной армии, да, мы ее хотим! Потому что мы живем в мире, где соседи не очень-то спешат разоружаться. И еще мы хотим много олимпийских медалей и чтобы все помнили о наших победах.
Давайте подумаем, что первично? Что для нас важнее? Двадцать золотых медалей на Олимпиаде? Или двадцать миллионов физкультурников (использую это уродливое словечко, потому что слово «фитнес» еще отвратительнее). Лишний раз напомнить окружающим, что мы победили во Второй мировой войне? Или укрепить свою армию, чтобы никто и никогда не решился затеять с нами Третью мировую?
…Нет, мне не стыдно, что мы плохо выступили на Олимпиаде. И мне не обидно, что немцы отвергли наш флешмоб. У нас куда больше поводов стыдиться и обижаться. И куда больше того, что стоит исправлять в первую очередь.
Когда-то и очень недолго я был врачом. Сейчас я бы не рискнул заниматься медициной… но кое-что все-таки помню. К примеру, что при лечении болезни можно лечить симптомы: сбивать температуру, поддерживать сердце, убирать боль. А можно (и нужно, конечно) бороться с причиной болезни – с тем, что вызывает температуру, боль, аритмию…
Так вот, олимпийский проигрыш – это всего лишь симптом.
Лечить надо основное заболевание.
Конечно, если мы знаем причину болезни. Конечно, если мы способны с ней бороться.
Тогда и медали будут.
И самолет, если захотим, можем назвать хоть «Сталинград», хоть «Гагарин». Но я бы все-таки проголосовал за «Гагарина».
(с) Сергей Лукьяненко